Барадулін Рыгор
"ПАМЯЦІ АРКАДЗЯ КУЛЯШОВА"
НА ПОЛІ БОЮ
Калі, ідучы, завітаеш
На поле бою старое,
Па надпісу адшукаеш
На ім ты магілу героя.
Каб новай набрацца сілы –
Стаміла цябе дарога, –
Прыляж ля яго магілы,
Нібы жывы ля жывога.
Прылёгшы, ты ўбачыш неба,
I ў травяным закутку
Скруці з газеты, як трэба,
Любімую ім самакрутку.
Бо з часу, як лёг ён пры шляху,
А ўсе праімчаліся міма,
Не чуў ён так блізка паху
Тытунёвага дыма.
I не здзіўляйся вельмі,
Не думай, што гэта здаецца,
Калі ў глухім падзямеллі
Ягонае
Сэрца
Заб’ецца.
I не здзіўляйся бясконца,
Калі ён адтуль спытае,
Якое на небе сонца
I сінява якая.
Бо ён і раней таксама
Любіў задаваць пытанні,
Курыць любіў самакруткі,
Выслухваць апавяданні.
Хаця ён і быў пахаваны
Пад музыку, песні, вершы,
Але назваць яго можна
Хутчэй жывым, чым памершым.
Перад палком выклікаюць
Яго і цяпер на паверцы,
Калі трапечуцца сцягі
I салдацкія сэрцы.
I кожны раз называюць
Пры гэтым і поле бою,
Дзе лёг ён на сталь кулямёта,
Сяброў засланіўшы сабою.
НА ПОЛЕ БОЯ
Когда на пути повстречаешь
Ты прежнее поле боя,
По подписи сразу узнаешь
Могилу солдата-героя.
Чтоб свежей набраться силы
И в путь свой отправиться снова,
Приляг у его могилы,
Как будто бы возле живого.
Прилегши, помедли минутку
В пахучей траве нагретой.
Любимую им самокрутку
Сверни из помятой газеты.
С тех пор, как за Родину пал он
В сраженьи на этом пригорке,
Ни разу еще не дышал он
Пахучим дымом махорки.
И ты не смущайся сильно,
Не думай, что это сдается,
Когда под землей могильной
Вдруг
Сердце его
Забьется.
Не удивляйся также,
Если тебя он спросит:
Какое сегодня солнце?
Какая на небе просинь?
И раньше любил он расспросы,
Любил начинать беседу.
Любил завернуть самокрутку,
Любил угостить соседа.
Хотя его здесь схоронили,
Хоть он и упал, распростертый,
Но числится он и поныне
Скорее живым, чем мертвым.
Перед полком на поверке
Его и теперь вспоминают,
Когда боевые знамена
На утреннем солнце сверкают.
И всякий раз называют
При этом и поле боя,
Где лег он на сталь пулемета,
Друзей заслоняя собою.
Перевод М. Исаковского
* * *
Ёсць у паэта свой аблог цалінны,
Некрануты прастор для баразён,
Дзе ён працуе з першае хвіліны
І да апошніх вечаровых дзён;
Ёсць думак прагавітае насенне,
У жменю назбіранае з дарог,
Што спелага чакае ўвасаблення,
Заліўшы хваляй жытняю аблог;
Ёсць сэрца маладое, без якога –
Без палкага, жывога пачуцця –
Няма ў яго нічога: ні аблога,
Ні плённых дум, ні самаго жыцця;
І ёсць адказнасць перад строгім вершам,
Перад яго пачаткам і канцом –
Каб баразну, радком пачаўшы першым,
У сноп звязаць шаснаццатым радком.
* * *
Есть у поэта свой надел целинный
Среди еще не вспаханных полей,
Где, борозды вздымая, гнет он спину
От первых дней и до последних дней.
Есть мыслей семена, он собирает
Горстями их на жизненном пути.
Дано им воплотиться в урожае
И восковую спелость обрести.
Есть сердце, что в пути не охладело,
Оно словам дает тепло и свет.
Нет без него заветного надела,
Нет зрелых мыслей. Да и жизни нет.
И есть ответственность – она безмерна –
Перед людьми, перед самим собой,
Чтоб, взрезав борозду строкою первой,
Связать свой сноп шестнадцатой строкой.
Перевод Я. Хелемского